В 1768 году рядом с Лобным местом у позорного столба стояла помещица Дарья Салтыкова - знаменитая Салтычиха,
насмерть замучившая как минимум 138 своих крепостных. Пока дьяк
зачитывал с листа совершенные ею преступления, Салтычиха стояла с
непокрытой головой, а на ее груди висела дощечка с надписью
"Мучительница и душегубица". После этого ее отправили на вечное
заточение в Ивановский монастырь…
Дарья Николаевна Салтыкова
(в девичестве Иванова), дочь приближённого к Петру I думного дьяка,
состоявшего в родстве с Давыдовыми, Мусиными-Пушкиными, Строгановыми и
Толстыми. Родилась в 1730 году в подмосковном селе Троицкое (ныне –
посёлок завода Мосрентген, примыкающий к Москве в районе Тёплого Стана).
Её дед, Автоном Иванов, был крупным деятелем времён царевны Софьи и
Петра I. Вышла замуж за ротмистра лейб-гвардии Конного полка Глеба Алексеевича Салтыкова (ум. около 1755), дядю Николая Ивановича Салтыкова,
будущего светлейшего князя. У них родилось два сына, Фёдор (1750—1801) и
Николай (ум. 1775), которые были записаны на службу в гвардейские
полки.
Дарья Петровна Салтыкова и баронесса Наталья Михайловна Строганова.
Овдовев в возрасте двадцати шести лет, получила в своё полное владение
около шестисот крестьян в поместьях, расположенных в Московской,
Вологодской и Костромской губерниях. Следователь по делу вдовы Салтыковой,
надворный советник Волков, основываясь на данных домовых книг самой
подозреваемой, составил список из 138 фамилий крепостных, судьбу которых
предстояло выяснить. Согласно официальным записям 50 человек считались
«умершими от болезней», 72 человека — «безвестно отсутствовали», 16
считались «выехавшими к мужу» или «ушедшими в бега». По показаниям
крепостных крестьян, полученным во время «повальных обысков» в имении и
деревнях помещицы, Салтыковой было убито 75 человек, в основном женщин и
девушек.
До смерти мужа за Салтычихой
не замечалось особой склонности к насилию. Но примерно через полгода
после овдовения она начала регулярное избиение прислуги. Основными
поводами для наказания были недобросовестность в мытье полов или стирке.
Истязания начиналось с того, что она наносила провинившейся крестьянке
удары попавшимся под руку предметом (чаще всего это было полено).
Провинившуюся затем пороли конюхи и гайдуки, порой до смерти. Салтычиха
могла облить жертву кипятком или опалить ей волосы на голове. Также Салтычиха
использовала для истязаний горячие щипцы для завивки волос, которыми
хватала жертву за уши. Она часто таскала людей за волосы и при этом била
их головой о стену длительное время. Многие убитые ею, по словам
свидетелей, не имели волос на голове, Салтычиха рвала волосы пальцами, что свидетельствует о её немалой физической силе. Жертв морили голодом и привязывали голыми на морозе. Салтычиха не любила и разбивала влюблённые пары, которые вот вот собирались пожениться.
В одном эпизоде досталось от Салтычихи и дворянину Николаю Тютчеву —
деду поэта Фёдора Тютчева. Молодой капитан, занимавшийся в 1760 г.
сверкой границ подмосковных владений Салтыковой с записями в земельном
кадастре, сделался любовником молодой вдовушки (Дарье Николаевне было тогда 30 лет). Все было поначалу хорошо, но в январе 1762 г. Тютчев собрался жениться на девице Панютиной.
Николай Тютчев
Салтыкова
решила уничтожить неверного возлюбленного, причем сделать это в самом
что ни на есть буквальном смысле. Конюх Савельев в два приема приобрел 2
кг. пороха, который после добавления серы и трута был завернут в
легковоспламеняющуюся пеньку. Получилась мощная бомба. По приказу Салтыковой
были предприняты две попытки заложить эту бомбу под московский дом, в
котором проживали капитан Тютчев и его невеста. Обе попытки сорвались
из-за страха посланных крепостных перед расплатой сорвались. Робкие
конюхи - Иванов и Савельев - были жестоко выпороты, но неудачные попытки
подрыва дома заставили Салтыкову пересмотреть план. Она решила
организовать засаду на пути проезда капитана в Тамбов, куда ему
надлежало отправиться по делам службы в апреле 1762 г. В засаде должны
были участвовать 10-12 мужиков из подмосковных имений Салтыковой.
Дело выходило нешуточное: нападение на дворянина при выполнении им
государственного задания тянуло уже не на грабеж, а на заговор! Сие
грозило мужикам даже не каторгой, а отсечением головы. Крепостные Салтыковой
подкинули капитану "подметное письмо" (анонимку), в котором
предупредили его о готовящемся на него покушении. Тютчев официально
уведомил власти о возможном нападении и получил в качестве охраны на
время проезда в Тамбов 12 солдат. Салтыкова, узнав об охране капитана, в последний момент отменила нападение.
По материалам следствия: История
трех жен Ермолая Иванова, восстановленная следствием, оказалась в общих
чертах такова: первой супругой кучера барыни была "дворовая девка"
Катерина Семенова, в обязанность которой входило мытье полов в хозяйском
доме (этим она занималась наряду с прочей прислугой). Вызвав плохим
мытьем полов неудовольствие хозяйки, Семенова была сечена батогами и
плетьми, после чего скончалась. Произошло это в 1759 г. К умирающей был
приглашен московский священник Иван Иванов, который довольствовался
"глухой исповедью" умиравшей (женщина уже не могла говорить) и разрешил
произвести захоронение тела на территории кладбища при храме, в котором
служил. Салтыкова быстро женила своего кучера, поскольку не
хотела, чтобы тот "томился без женщины". Можно предполагать, что Иванов
был у своей хозяйки на хорошем счету, во всяком случае та явно не
желала, чтобы молодой справный мужик гулял в холостяках.
Второй
супругой Ермолая стала молодая Федосья Артамонова, которую поселили в
московском доме Салтыковой и поручили разную домашнюю работу. Очень
скоро Федосья вызвала неудовольствие хозяйки и, подобно Катерине
Семеновой, подверглась жесточайшей порке. В результате весной 1761 г.
Федосья умерла и Салтыкова опять позвала своего доброго знакомого
священника Иванова. Тот, впрочем, смутился очевидными следами насилия,
заметными на лице и теле убитой женщины и заявил, что хоронить ее как
обычную покойницу не позволит: мол, пусть Салтыкова предъявит тело
полиции и получит официальное разрешение на захоронение. Дарья
Николаевна, разумеется, утруждать себя не стала; она велела отвести труп
Федосьи Артамоновой в Троицкое, дабы тамошний священник Степан Петров
похоронил его без проволочек. Так и было сделано.
Менее чем через
полгода Ермолай Иванов по велению барыни был женат в третий раз.
Последняя супруга - миловидная и тихая Аксинья Яковлева - была ему очень
по сердцу. Однако, век Аксиньи, как и ее предшественниц, оказался очень
недолог, она была убита в конце февраля 1762 г. Причину гнева Дарьи
Салтыковой никто из свидетелей вспомнить не мог: помещица внезапно
набросилась на служанку и принялась собственноручно избивать ее. После
нескольких ударов руками, Салтыкова вооружилась скалкой, затем, сочтя ее
недостаточно серьезным орудием, схватилась за полено. Свидетели Михаил
Мартынов и Петр Ульянов наблюдали сцену убийства от начала до конца,
чуть позже к ним присоединились Матвеева и Степанова. Последних
Салтыкова позвала сама, дабы те, отпоили избитую вином и подготовили к
причастию. Помещица велела звать священника, дабы тот причастил
умирающую и разрешил похоронить ее в Москве.
Впрочем, привести в
чувство Аксинью Яковлеву не удалось. Женщина умерла не приходя в
сознание. Священник Иванов, увидев труп с черными гематомами по лицу и
рукам и струями крови из носа и ушей, хоронить Яковлеву отказался.
Салтыкова распорядилась отвезти убитую женщину в Троицкое и поручить
священнику Петрову похоронить Яковлеву. Распоряжение помещицы выполнили
Аксинья Степанова и кучер Роман Иванов (последний был доверенным лицом
Салтыковой и принимал участие во многих ее преступлениях). Тело они
передали старосте села Ивану Михайлову.
Жалоба императрице
Жалоб на жестокую помещицу всегда шло много и при Елизавете Петровне, и
при Петре III, но все дела о жестокостях оказывались решенными в ее
пользу. Доносчиков наказывали кнутом, ссылали в Сибирь. Она не скупилась
на подарки властям, а, с другой стороны, фамилия-то была уважаемая. Вместе с тем Салтычиха
вела внешне набожный образ жизни. Она делала пожертвования церкви и
ежегодно совершала паломничества к православным святыням, таким как
Киево-Печерская лавра. Первоначальные жалобы крестьян привели лишь к
наказаниям жалобщиков, поскольку у Салтычихи было много влиятельных
родственников, и ей удавалось подкупать должностных лиц. Но двум
крестьянам, Савелию Мартынову и Ермолаю Ильину, жён которых она убила, в
1762 году всё же удалось передать жалобу только что вступившей на
престол Екатерине II.
Следствие Хотя Салтычиха
принадлежала к знатному роду, Екатерина II использовала её дело в
качестве показательного процесса, который ознаменовал бы новую эпоху
законности. Московской юстиц-коллегией было произведено следствие,
продолжавшееся шесть лет. Следствием занимался безродный чиновник Степан
Волков и его помощник надворный советник князь Дмитрий Цицианов. Они
проанализировали счётные книги Салтычихи, что позволило
установить круг подкупленных чиновников. Следователи также изучили
записи о движении крепостных душ, в которых было отмечено, какие
крестьяне были проданы, кто был отправлен на заработки и кто умер.
Было выявлено много подозрительных записей о смертях. Так, например,
двадцатилетняя девушка могла поступить на работу в качестве прислуги и
через несколько недель умереть. Согласно записям, у Ермолая Ильина
(одного из жалобщиков, который служил конюхом) умерло подряд три жены.
Некоторых крестьянок будто бы отпускали в родные деревни, после чего они
тут же умирали или пропадали без вести. Изучение архивов
канцелярии московского гражданского губернатора, московского
полицеймейстера и Сыскного приказа выявило 21 жалобу, поданную на
Салтычиху её крепостными. Все жалобщики были возвращены помещице,
которая произвела над ними собственный суд.
По материалам следствия:
Одним из самых скандальных преступлений Дарьи Салтыковой явилось
убийство Феклы Герасимовой. Эта дворовая девушка оказалась последней
жертвой помещицы, она погибла в июле 1762 г., в то самое время, когда в
Санкт-Петербурге уже решался вопрос о возбуждении расследования в
отношении Салтыковой. Избитая в московском доме Салтыковой женщина была
отвезена в село Троицкое для захоронения.
Старосте
предписывалось организовать похороны Герасимовой, хотя женщина еще была
жива. Не подлежало сомнению, что Герасимова подверглась жесточайшему
избиению; по словам старосты Ивана Михайлова "и волосы у нее были
выдраны, и голова проломлена, и спина гнила". Михайлов, до той поры
беспрекословно покрывавший черные дела хозяйки и неоднократно ставивший
свою подпись как свидетель под фальсифицированными записями в церковной
книге (эти записи удостоверяли якобы естественный характер смерти
похороненного), на этот раз возмутился. Трудно сказать, что побудило
старосту проявить принципиальность - то ли слухи о побеге Ермолая Ильина
и Савелия Мартынова, то ли мартовский побег 5 крепостных в московский
сенат - но Михайлов вдруг заявил, что хоронить Герасимову не станет. Он
повез тело умершей у него на руках женщины обратно в Москву, причем
постарался привлечь к этому внимание как можно большего количества
людей. Обезображенный побоями труп Феклы видели не только селяне
Троицкого, но и жители других деревень.
Михайлов предъявил труп
замученной женщины в канцелярии московского гражданского губернатора.
Дело было довольно скандальным, никто из чиновников не захотел сделать
вид, будто ничего не происходит, а потому пришлось вызывать врачей и
информировать о происшедшем полицию. Доктор Федор Смирнов официально
осмотрел тело и письменно зафиксировал многочисленные следы телесных
повреждений, его акт был передан в сыскную полицию. Туда же направили
тело Герасимовой. Там тело приняли, осмотрели и через некоторое время...
вернули обратно в Троицкое с распоряжением осуществить захоронение.
Салтычиху
взяли под стражу. При допросах применялась угроза пытки (разрешение на
пытку получено не было), но она ни в чем не созналась. Малоэффективной
оказалась и пытка известного разбойника в присутствии Салтычихи с
извещением, что она будет следующая. Возможно, что она была осведомлена
о том, что пытки к ней применены не будут. Не сработали и уговоры
раскаяться священника московской церкви Николая Чудотворца Дмитрия
Васильева. Затем был произведён повальный обыск в московском доме Салтычихи
и в Троицком, сопровождавшийся опросом сотен свидетелей. Были
обнаружены бухгалтерские книги, содержавшие информацию о взятках
чиновникам московской администрации, а опрошенные рассказали об
убийствах, сообщили даты и имена жертв. Взятки получили начальник
полицеймейстерской канцелярии Молчанов, прокурор Сыскного приказа
Хвощинский, присутствующие Сыскного приказа Вельяминов-Зернов и
Михайловский, секретарь Тайной конторы Яров, актуариус Сыскного приказа
Пафнутьев.
Черно-белая
иллюстрация. Изображение расправы помещицы Подольского уезда
Д.Н.Салтыковой над крестьянами. (Великая Реформа. Т. 1 - М., 1911)
(автор П.В.Курдюмов)
Весной 1765 года следствие в московской Юстиц-коллегии было формально
окончено и направлено для дальнейшего рассмотрения в 6-й Департамент
Правительствующего сената. По итогам следствия Волков пришёл к заключению, что Дарья Салтыкова «несомненно повинна» в смерти 38 человек и «оставлена в подозрении» относительно виновности в смерти ещё 26 человек.
Суд и приговор
Судебное разбирательство длилось более трех лет. В конце-концов, судьи
признали обвиняемую «виновной без снисхождения» в тридцати восьми
доказанных убийствах и пытках дворовых людей. Однако сенаторы не стали
выносить конкретного приговора, переложив бремя принятия решения на
царствующего монарха — Екатерину II. В течение сентября 1768 года
Екатерина II несколько раз переписывала приговор. Сохранилось четыре
собственноручных наброска приговора императрицы. 2 октября 1768
года Екатерина II направила в Сенат указ, в котором очень подробно
описала как наложенное на Салтыкову наказание, так и порядок его
отправления. На полях этого указа рукою Екатерины возле слова она
поставлено он. Императрица хотела сказать, что Салтыкова недостойна называться женщиной.
Салтыкова Дарья Николаевна была осуждена: 1. к лишению дворянского звания; 2.
пожизненному запрету именоваться родом отца или мужа (запрещалось
указывать свое дворянское происхождение и родственные связи с иными
дворянскими фамилиями); 3. отбыванию в течение часа особого
«поносительного зрелища», в ходе которого осужденной надлежало простоять
на эшафоте прикованной к столбу с надписью над головой «мучительница и
душегубица»; 4. к пожизненному заключению в подземной тюрьме без
света и человеческого общения (свет дозволялся только во время приёма
пищи, а разговор — только с начальником караула и женщиной-монахиней).
Помимо этого, императрица своим указом от 2 октября 1768 года
постановила вернуть двум сыновьям всё имущество матери, до той поры
находившееся в опекунском управлении. Также указывалось предать
наказанию ссылкой на каторжные работы сообщников Дарьи Салтыковой (священника села Троицкого Степана Петрова, одного из «гайдуков» и конюха помещицы).
Наказание осуждённой Дарьи Николаевой было исполнено 17 октября 1768
года на Красной площади в Москве. В московском Ивановском женском
монастыре, куда прибыла осуждённая после наказания на Красной площади,
для неё была приготовлена особая камера, названная «покаянной». Высота
отрытого в грунте помещения не превышала трёх аршин (то есть 2,1 метра),
оно полностью находилось ниже поверхности земли, что исключало всякую
возможность попадания внутрь дневного света. Узница содержалась в полной
темноте, лишь на время приёма пищи ей передавался свечной огарок.
Салтычихе не дозволялись прогулки, ей было запрещено получать и
передавать корреспонденцию.
По материалам следствия:
В 1757 г. в доме Салтыковой начались систематические убийства людей. В
декабре была забита до смерти беременная Анисья Григорьева. Во время ее
сечения батогами (этим по приказу Салтыковой занимались конюх Богомолов и
Ермолай Ильин) у женщины произошел выкидыш. Салтыкова приказала жене
Ильина (той самой Катерине Семеновой, что впоследствии сама погибла от
рук помещицы) похоронить выкинутый плод у Введенской церкви в Москве;
Семенова ночью, тайно исполнила это поручение. Григорьева скончалась без
причастия и приглашенный священник Иван Иванов отказался хоронить тело
без официального разрешения.
Полицейский врач Николай Тележкин
официально засвидетельствовал наличие на теле многочисленных следов
побоев и открытых ран. Видимо, Анисья Григорьева умирала на протяжении
нескольких дней от заражения крови, ибо акт, подписанный Тележкиным,
указывал на гнилостные изменения кожи в области поранений; текст его
заключения не оставляет никаких сомнений в насильственной причине смерти
женщины. Муж погибшей прямо заявил в полицеймейстерской канцелярии, что
жена скончалась от побоев помещицы. В хронологическом отношении это был
первый официальный донос на бесчинства Дарьи Салтыковой. Однако,
никакой реакции властей на полученное сообщение не последовало: тело
Григорьевой вернули крепостнице с официальным разрешением провести
захоронение, а доносителя - Трофима Степанова - отдали Салтыковой для
наказания. Официально было заявлено, что муж погибшей совершил побег, а
потому его донос продиктован желанием избежать наказания за собственное
преступление. Степанов был жестоко выпорот и сослан в дальнее имение
Салтыковой, где вскоре скончался.
По
крупным церковным праздникам её выводили из её тюрьмы и отводили к
небольшому окошку в стене храма, через которое она могла прослушать
литургию. Жёсткий режим содержания продлился 11 лет, после чего был
ослаблен: осуждённая была переведена в каменную пристройку к храму с
окном. Посетителям храма было дозволено смотреть в окно и даже
разговаривать с узницей. По словам историка, «Салтыкова, когда
бывало соберутся любопытные у окошечка за железною решеткой ее застенка,
ругалась, плевала и совала палку сквозь открытое в летнюю пору
окошечко». После смерти заключённой её камера была приспособлена под
ризницу. Провела в тюрьме тридцать три года и умерла 27 ноября 1801
года. Похоронена на кладбище Донского монастыря, где погребалась вся ее
родня.
Соборная церковь в бывшем Ивановском Монастыре. В левой пристройке держали в заключении "Салтычиху".
Интересные факты
* Начиная с 1764 года в Москве, а затем и по всей империи был распространён слух о том, что Салтыкова
не только убивала крестьян, но употребляла в пищу их мясо. Следствию
удалось достоверно установить абсурдность подобных обвинений. * По некоторым данным, в 1779 году (в возрасте почти 50-ти лет) Дарья Салтыкова родила в тюрьме ребёнка от караульного солдата. * Городской дом Салтычихи
в Москве находился на углу улиц Большая Лубянка и Кузнецкий Мост, то
есть на месте, где позже были построены здания, принадлежавшие ныне ФСБ
России. Усадьба, где, как правило, она совершала убийства и истязания
находилась на территории поселка Мосренген (Троицкий парк) рядом с МКАД в
районе Теплого стана. * Салтыкову прозвали русский Маркиз-де-Сад. Или просто Салтычиха.
Могила помещицы-убийцы существует и по сей день, вот только имя
злодейки совсем стерлось, а вместо надгробной плиты остался большой
каменный кол.
В России «Салтычих» было много
«Второй
Салтычихой» в народе называли жену помещика Кошкарова, жившую в 40
годах XIX века в Тамбовской губернии. Она находила особое наслаждение в
тиранстве над беззащитными крестьянами. У Кошкаровой была определена
норма для истязаний, от пределов которой она выходила только в крайних
случаях. Мужчинам полагалось давать по 100 ударов кнутом, женщинам – по
80. Все эти экзекуции производились помещицей лично.
Предлогами к
истязаниям чаще всего служили разные упущения по хозяйству, иногда
очень незначительные. Так, повара Карпа Орлова Кошкарова исхлестала
кнутом за то, что в супе оказалось мало луку.
Еще одна «Салтычиха»
обнаружилась в Чувашии. В сентябре 1842 года помещица Вера Соколова
забила до смерти дворовую девку Настасью, отец которой рассказал, что
госпожа часто наказывала своих крепостных «драньем за волосы, а иногда
заставляла сечь розгами и плетью». А другая служанка пожаловалась, что
ей «барыня кулаком перешибла нос, а от наказаний плетью на бедре остался
шрам, а зимой ее в одной рубашке заперли в отхожее место, из-за чего
она отморозила себе ноги»…
